Взломщик - Страница 19

— А отношение к новым постояльцам?

— В достаточной степени нейтральное. Есть, конечно, отдельные сторонники насилия, но, общество против таких лиц, и старается объяснить им глубину их заблуждения.

— А это как понимать?

— Что именно?

— Относительно заблуждений.

— Ну, Вы же понимаете, что одиночки, против группы, достаточно мотивированных личностей, ничто. Поэтому, всегда можно найти аргументы, которые будут достаточно весомы. И, Вы знаете, если это все вопросы, то мне бы хотелось воспользоваться Вашей добротой.

Антон подвинул кружку в сторону бомжа.

Тот схватил ее обеими руками и начал жадно пить, стараясь не пролить ни капли и вместе с тем, сохраняя некоторое внешнее достоинство. Осушив до конца полулитровую кружку, бомж аккуратно поставил ее на столик и произнес. Да-да. Именно произнес, с достоинством и чувством:

— Благодарю Вас. Вы проявили поистине царскую доброту. В моем положении, редко кто отваживается на по-добное. Не сочтите за навязчивость, но видимо мне стоит представиться, так как нам предстоит совместная доро-га, а обращение не по имени делает общение несколько вульгарным. Доцент, — сказал бомж и на последнем слове кивнул головой.

— А простите, Доцент — это имя или все же…

— Вы знаете молодой человек, свое настоящее имя я уже и не помню. А вот свое звание, заслуженное звание, замечу, я уже давно считаю своим именем. Поэтому, иное обращение считаю неуважением, и стараюсь игнорировать. А не позволите ли узнать, как величать Вас?

— Роман.

— Ну что ж. Вполне достойно. Вы еще будете здесь задерживаться или, быть может, Ваши дела могут подождать до утра?

— Вы думаете нам пора?

— Уже в достаточной степени стало свежо, да и ночь именно для того, чтобы спать. Но перед дорогой, я бы по-зволил себе совет. Если Вы не сильно стеснены в средствах, я рекомендую Вам купить бутылку воды. Обычно утром, хочется пить, а то, что течет из крана в нашем доме, назвать водой можно весьма условно. Простая вода все же лучше.

* * *

Дом представлял собой старый покосившийся барак, построенный в годы первых пятилеток. Два этажа, окна, заколоченные досками крест-накрест, облупившийся фасад.

В свои лучшие годы, это строение было, наверное, приличным, если не элитным местным жильем. Но с годами обветшало, отношение власти к таким времянкам, ставшими постоянным местом обитания основного населения, было пренебрежительным, деньги на ремонт не выделялись и вот закономерный итог. Сейчас это ночлежка, для опустившегося люда и криминальных элементов, доживала свой срок.

Если бы Антону, полгода назад, предложили провести ночь в таком сарае, он, наверное, послал предложившего в сторону поиска нестандартных сексуальных отношений. Но сейчас… Сейчас даже такое место ночлега не вызывало отторжения.

Пройдя на второй этаж в квартиру, с обитой старым дермантином входной дверью, парень увидел компанию опустившихся личностей числом в пять человек.

В большой комнате, на стуле стояла керосиновая лампа, дававшая пусть и не очень много, но достаточно света для того, чтобы оценить место ночлега. Правда, запах… Немытых тел, прокисшей воды и сгоревшего керосина. Конечно не лучшая обстановка, но выбирать было не из чего. Для одной ночи условия приемлемые.

Личности заканчивали распитие каких-то медицинских настоек и, видимо, собирались скоро отойти ко сну.

Доцент провел Антона во вторую комнату и показал старый диван, на котором лежало, что-то типа одеяла и бесформенной подушки.

— Удобства во дворе. Здесь это не было предусмотрено изначально. Вода только холодная. Народ спокойный и не привередливый. Так что — прошу.

Укладываясь спать в незнакомом месте, парень решил оставить все свои средства обороны в 'шаговой доступности'. Обрез двустволки на бедро (спать будет не удобно, но лучше уж так), нож в чехле на другое бедро, рюкзак переложить и под голову. Вертеться во сне не стоит, а то можно ненароком нажать на курки и получить самострел. Случайно, но выстрел будет настоящий.

Бомжи еще полчаса устраивались, а потом все вдруг разом затихли, и наступила тишина.

Прислушиваясь к шорохам в доме, храпу спящих людей и прокручивая в голове события насыщенного дня, Антон все никак не мог уснуть. Наконец сам не заметил, как задремал.

Перед внутренним взором мелькал путь от кордона до поселка, беседа с Доцентом превращалась в разговор с Савельичем, лица друзей менялись на лица бандитов…

Проснулся Антон от того, что кто-то дернул его за ногу.

Странно, но вторая нога была свободна, никакой обуви на ней не было, а ведь засыпал он в сапогах.

Приоткрыв глаза, он увидел, что какая-то непонятная тень пытается снять с него второй сапог. Плавно поджи-мая обе ноги, парень стал подтягивать к себе эту тень.

'Так меня пытаются разуть!' — пришла запоздалая мысль.

Резко распрямив свободную от обуви ногу, он ударил в область груди ночного грабителя. Тот покачнулся, переступил ногами, что-то промычал, но не отпустил второй сапог, который держал двумя руками.

Тогда Антон как смог, рывком повернулся на спину и, поджав две ноги, ударил ими в область шеи и головы.

Ночной грабитель с хрюком отвалился, посидел на полу и начал выть, держась руками за лицо.

Серый рассвет стал проникать сквозь окна и предметы, до этого бывшие черно-серыми стали серо-серыми.

Антон увидел, как с пола поднялся здоровенный детина и, держась одной рукой за нос, сделал шаг в сторону парня.

— Ку…, - пытался произнести бомж, наваливаясь на Антона. Вдруг он дернулся, глаза его медленно погасли и тело, потеряв внутренний стержень и обмякнув, расползлось по парню.